Без судьбы

Детство четырнадцатилетнего мальчишки по имени Гирка закончилось ровно в тот день, когда его отца отправили на принудительные работы. Именно, тогда в кругу всей своей семьи, которая провожала отца на сборный пункт, он стал не просто каким-то ребенком, а частью еврейской судьбы. Ему была уготовлено тяжелое будущее, которое он должен был испытать на себе.

Весь Будапешт наполнен слухами о том, что где-то там, в Польше, евреи гибнут в трудовых лагерях, в газовых камерах и в крематориях, успокаивая себя той мыслью, что им здесь, в Венгрии, это ничуть не грозит. Как же наивно они жили лишь этими предубеждениями. Соседи горячо обсуждают то, что ожидает Европу в будущем, и в это же время рассуждают о том, как Гирка доберется до своего подрядчика, на завод, где подрабатывают практически все венгерские дети: поедет ли он на автобусе или же на поезде? Если бы они только знали, что, на самом деле, ждет Гирку, когда он покинет родной порог… На выезде из Будапешта всех евреев собирали в кучку, а затем отправляли на сортировочный пункт, откуда позже поезда, набитые людьми с желтой звездой на груди, отправлялись куда-то в непонятную даль.

Первым пунктом, где остановился «экспресс смертников», стал город Аушвиц, чье название так приятно звучало на слух. Однако, первое мнение зачастую обманчиво, и это был лишь только началом долгих скитаний из одного лагеря к другому. Это было началом построений, перекличек, долгого ожидания баланды и бесконечной работы, который многих, в конечном счете, отправила на тот свет.

Изо дня в день повторялись одни и те же процедуры, из месяца в месяца перед глазами лагерников протекала жизнь. Не кажется ли вам слово «жизнь» несколько неуместным в данном случае? Со временем в сознании юного Гирки лагерные устои формируются как естественная форма «существования», а смерть он воспринимает как весьма логичный итог каждого проведенного дня в лагере. Лагерный уклад весьма прост: если ты не можешь работать, ты отправляешься в газовую камеру; если ты плохо справляешься со своей работой, ты отправляешься в газовую камеру; если ты не выполняешь приказы, ты отправляешься в газовую камеру.

Отличительной чертой фильма является прорисовка характеров тех персонажей, которые встречает Гирка во время его скитаний по лагерям. Все они примечательны своими убеждениями, своим поведение, своим отношение к жизни, но вся их уникальность пропадает под гнетом лагерных надсмотрщиков, и все они превращаются в одну большую серую массу людишек.

«Без судьбы» показывает нам, как меняется психология людей, которые оказываются в фашистском лагере смерти, и как чудовищно «мутирует» их изувеченное человеческое нутро. Подобные люди осознают, что они никогда не смогут жить так, как раньше, если когда-то выберутся из этого кошмара. И это, поверьте, намного страшнее физических ран. Это раны душевные, которые будут кровоточить до конца дней.

Хотелось бы также отметить игру Марселла Нади, от которой просто бросало в дрожь. Просто представьте себе образ мальчишки, чье лицо в пыли, губы обветрены, глаза впали, по его щеке медленно скользит слеза, а в его глазах лишь один вопрос: Когда всему этому наступит конец?

В заключение, стоит также сказать, что фильм «Без судьбы» был бы не настолько трогательным без музыки, написанной великим Морриконе. Это является прекрасным дополнением ко всему и делает просмотр картины не столь тяжелым, ведь, говоря начистоту, подобные ленты всегда смотрятся с трудом в силу своего сюжета. Обобщая, фильм получился сильным, целостным, наталкивающим на определенные мысли и лишенным излишних сантиментов.