Официально помилован, официально убит
Этот необычайный фильм – из тех, которые следует сперва смотреть, а потом уж читать рецензии и отзывы. Потому что наверняка вокруг него вспыхнет дискуссия и вряд ли «Приговор» режиссера Н. Джуиссона – окончательный. Нет, после просмотра он оставит место для полемики, в которой мало отыщется одинаковых мнений о фильме.
Итак, конец восьмидесятых годов прошлого века. Обворожительная и вхожая в высший свет судья Леви и полковник GIGN (специальный отряд французской жандармерии, нечто вроде «альфы» в СССР, но с собственной следственной частью) по фамилии Руа (Король), не особо напрягаясь, поначалу, ищут нацистского преступника, некоего Пьера Броссара, виновного в расстреле семи человек. Почему – «не особо напрягаясь»? Потому что дело заведомо бесполезное, после войны прошло 45 лет, старичок мог и умереть. К тому же, рискну напомнить важный для понимания фильма зрителями с территорий бывшего СССР факт – в отличие от нашей страны, где таких вот «пособников» нужно было казнить (или иначе строго наказывать) в обязательном порядке, Франция-то – ОФИЦИАЛЬНО КАПИТУЛИРОВАЛА. Повторю: официально! Значит, и сотрудники «милиции Виши», каковым являлся тогда 20-ти летний Броссар, вовсе не были «пособниками нацистов», а официальными государственными служащими. Впрочем, повесив Петена, французы с этой юридической «закавыкой» разобрались, но в деле, которое расследуют Леви и Руа (Нортэм играет типичного полицейского, а вот Тильда Суинтон в роли судьи хороша необычайно), есть и еще один момент. Большинство сотрудников «милиции Виши», даже участвовавшие в расстрелах, в послевоенные годы были амнистированы различными Президентами. В фильме это почти не упоминается, но раз уж всюду пишут, что реальный прототип «Пьера Броссара» - Поль Тувье, которого Президент Помпиду помиловал за участие в «расстреле семерых» за 20 лет до начала экранной истории, то, видимо, то, что они ищут ПОМИЛОВАННОГО преступника сыщицкого азарта героям «Приговора» не добавляет.
Однако, вот к ним поступают сведения, что Броссар мало того, что жив, он еще и приговорен «неизвестной еврейской организацией» к смертной казни. Тут уже охота на старичка начинается всерьез. Играющий же престарелого сердечника, почти инвалида Броссара, сэр Энтони Хопкинс отчего-то не желает, чтоб его расстреливали в кафе или на дорогах молодые боевики. И в течении полутора часов мы наблюдаем игру гения актерского мастерства – вот Броссар успевает опередить киллера с выстрелом, вот он, на одном валидоле, ковыляет по лестницам, пытаясь спастись от смерти, вот он искренне молится Богородице. И. не иначе как попечением Девы Марии ускользает от очередного убийцы, от новой полицейской облавы. И в зрителе рождается сочувствие к этому старому инвалиду, почти полвека проработавшему в монастырях, но не скопившему денег. Его предают друзья («коллеги» по милиции), даже Церковь. Но он снова молится и снова продолжает упрямо жить.
До сих пор неизвестно, как в действительности обстояло дело с Полем Тувье, возможно, его-то выследила настоящая «еврейская организация». Люди из «бюро Визенталя», но тут режиссер совершает первый финт: «евреи» оказываются фальшивыми, в молчании кинематографического Броссара заинтересован кто-то из верхушки Французской Республики. И героям Суинтон и Нортема приходиться «играть» сразу на «нескольких досках» - успеть арестовать Броссара раньше, чем его убьют, раньше, чем их отсранит опасающееся успешного расследования начальство.
Фильм держит в напряжении с первого кадра до последнего и ежеминутно дает пищу для размышлений. Думаю, лет через 20 «Приговор» войдет в число лучших политических триллеров века.
В 21 веке появилось уже минимум два фильма, в которых, благодаря «игре» режиссера с первоисточниками и гениальной игре артистов, изображающих главных героев, «злодеям» сочувствуешь куда больше, чем «праведникам». «Приговор», - один из них. Другой – «Чтец» с Уинселлет, после которого невольно думаешь, что более гнусно: будучи бесправной и безграмотной подчиненной нарушить приказ и открыть дверь, или, являясь молодым, всё понимающим адвокатом, не сказать правды, когда требуется, не сделать пары шагов до свидетельского места. Неграмотная эсэсовка не решается открыть дверь – гибнут люди, образованный адвокат (!), понимая, что подсудимые сваливают всю вину на наименее виновную – не выступил со словами правды. И в том и в другом случае в результате – погибли люди.
Норман Джуиссон именно что «передернул» - прототипа героя Хопкинса все же арестовали и взяли живым. Но режиссер понял, что харизма Хопкинса в этой роли настолько велика, что если он растянет фильм еще и на позорные сцены суда – а там ох как пришлось изворачиваться, осуждая уже помилованного Президентом преступника! – то «Броссар» рискует превратиться в невинно-пострадавшего. Да и изучая «дело Тувье», Джуиссон не мог не знать, сколько возмущения было во французской печати во время суда над тем. Французы возмущались, в основном, потому, что помилование «отменили» только на том основании, что семеро расстрелянных в войну человек оказались не французами, но евреями. Но это споры там, на западе. У наших зрителей, думается, должен был бы возникнуть другой вопрос – более «достоевский»: парень, по малолетству в расстрелах, не искупил ли смиренной жизнью при монастырях в течении 45 лет? Увы, этот вопрос оставлен в фильме без ответа.
Но фильм мощный. Образец мудрого политического триллера, с образцовым же полицейским расследованием. Так что смотреть нужно – и не только «ради сэра Энтони Хопкинса».
Итак, конец восьмидесятых годов прошлого века. Обворожительная и вхожая в высший свет судья Леви и полковник GIGN (специальный отряд французской жандармерии, нечто вроде «альфы» в СССР, но с собственной следственной частью) по фамилии Руа (Король), не особо напрягаясь, поначалу, ищут нацистского преступника, некоего Пьера Броссара, виновного в расстреле семи человек. Почему – «не особо напрягаясь»? Потому что дело заведомо бесполезное, после войны прошло 45 лет, старичок мог и умереть. К тому же, рискну напомнить важный для понимания фильма зрителями с территорий бывшего СССР факт – в отличие от нашей страны, где таких вот «пособников» нужно было казнить (или иначе строго наказывать) в обязательном порядке, Франция-то – ОФИЦИАЛЬНО КАПИТУЛИРОВАЛА. Повторю: официально! Значит, и сотрудники «милиции Виши», каковым являлся тогда 20-ти летний Броссар, вовсе не были «пособниками нацистов», а официальными государственными служащими. Впрочем, повесив Петена, французы с этой юридической «закавыкой» разобрались, но в деле, которое расследуют Леви и Руа (Нортэм играет типичного полицейского, а вот Тильда Суинтон в роли судьи хороша необычайно), есть и еще один момент. Большинство сотрудников «милиции Виши», даже участвовавшие в расстрелах, в послевоенные годы были амнистированы различными Президентами. В фильме это почти не упоминается, но раз уж всюду пишут, что реальный прототип «Пьера Броссара» - Поль Тувье, которого Президент Помпиду помиловал за участие в «расстреле семерых» за 20 лет до начала экранной истории, то, видимо, то, что они ищут ПОМИЛОВАННОГО преступника сыщицкого азарта героям «Приговора» не добавляет.
Однако, вот к ним поступают сведения, что Броссар мало того, что жив, он еще и приговорен «неизвестной еврейской организацией» к смертной казни. Тут уже охота на старичка начинается всерьез. Играющий же престарелого сердечника, почти инвалида Броссара, сэр Энтони Хопкинс отчего-то не желает, чтоб его расстреливали в кафе или на дорогах молодые боевики. И в течении полутора часов мы наблюдаем игру гения актерского мастерства – вот Броссар успевает опередить киллера с выстрелом, вот он, на одном валидоле, ковыляет по лестницам, пытаясь спастись от смерти, вот он искренне молится Богородице. И. не иначе как попечением Девы Марии ускользает от очередного убийцы, от новой полицейской облавы. И в зрителе рождается сочувствие к этому старому инвалиду, почти полвека проработавшему в монастырях, но не скопившему денег. Его предают друзья («коллеги» по милиции), даже Церковь. Но он снова молится и снова продолжает упрямо жить.
До сих пор неизвестно, как в действительности обстояло дело с Полем Тувье, возможно, его-то выследила настоящая «еврейская организация». Люди из «бюро Визенталя», но тут режиссер совершает первый финт: «евреи» оказываются фальшивыми, в молчании кинематографического Броссара заинтересован кто-то из верхушки Французской Республики. И героям Суинтон и Нортема приходиться «играть» сразу на «нескольких досках» - успеть арестовать Броссара раньше, чем его убьют, раньше, чем их отсранит опасающееся успешного расследования начальство.
Фильм держит в напряжении с первого кадра до последнего и ежеминутно дает пищу для размышлений. Думаю, лет через 20 «Приговор» войдет в число лучших политических триллеров века.
В 21 веке появилось уже минимум два фильма, в которых, благодаря «игре» режиссера с первоисточниками и гениальной игре артистов, изображающих главных героев, «злодеям» сочувствуешь куда больше, чем «праведникам». «Приговор», - один из них. Другой – «Чтец» с Уинселлет, после которого невольно думаешь, что более гнусно: будучи бесправной и безграмотной подчиненной нарушить приказ и открыть дверь, или, являясь молодым, всё понимающим адвокатом, не сказать правды, когда требуется, не сделать пары шагов до свидетельского места. Неграмотная эсэсовка не решается открыть дверь – гибнут люди, образованный адвокат (!), понимая, что подсудимые сваливают всю вину на наименее виновную – не выступил со словами правды. И в том и в другом случае в результате – погибли люди.
Норман Джуиссон именно что «передернул» - прототипа героя Хопкинса все же арестовали и взяли живым. Но режиссер понял, что харизма Хопкинса в этой роли настолько велика, что если он растянет фильм еще и на позорные сцены суда – а там ох как пришлось изворачиваться, осуждая уже помилованного Президентом преступника! – то «Броссар» рискует превратиться в невинно-пострадавшего. Да и изучая «дело Тувье», Джуиссон не мог не знать, сколько возмущения было во французской печати во время суда над тем. Французы возмущались, в основном, потому, что помилование «отменили» только на том основании, что семеро расстрелянных в войну человек оказались не французами, но евреями. Но это споры там, на западе. У наших зрителей, думается, должен был бы возникнуть другой вопрос – более «достоевский»: парень, по малолетству в расстрелах, не искупил ли смиренной жизнью при монастырях в течении 45 лет? Увы, этот вопрос оставлен в фильме без ответа.
Но фильм мощный. Образец мудрого политического триллера, с образцовым же полицейским расследованием. Так что смотреть нужно – и не только «ради сэра Энтони Хопкинса».
